Авентюра XXXIX. О том, как Дитрих бился с Гунтером и Хагеном
Поднялся Дитрих с места, доспехи сам достал, И в них ему облечься помог старик-вассал. Так сокрушался бернец и в горе был таком, Что от стенаний витязя дрожмя дрожал весь дом.
Но, с силами собравшись, он овладел собой, Надел на левый локоть свой добрый щит стальной И вместе с Хильдебрандом отправился туда, Где с бернскою дружиною произошла беда.
"Спешит,- промолвил Хаген,- к нам Дитрих через двор, И у него от гнева огнем пылает взор. Он был обижен нами и мщенья вожделеет. Вот мы сейчас и поглядим, кто в схватке одолеет.
Хотя правитель Берна на вид несокрушим, Известен повсеместно бесстрашием своим И нам за смерть вассалов мечтает отомстить, Я все ж отважусь с ним в бою оружие скрестить".
Той речи бернцы вняли еще издалека - Во двор из зала вышли два рейнца-смельчака И там, к стене прижавшись, стояли у дверей. Поставил Дитрих наземь щит и глянул на гостей.
Затем возвысил голос: "Я знать хочу, король, За что же причинили вы мне такую боль. Изгнанник я бездомный, живу в краях чужих, А вы меня лишаете всех радостей моих.
С вас, вормсцев, было мало, что Рюдегер, наш друг, Наш давний благодетель, погиб от ваших рук. Вы всех моих вассалов убили сверх того, Хотя не сделал вам, король, я ровно ничего.
А вы ведь испытали и сами на себе, Как тяжело и горько друзей терять в борьбе, Как после их утраты душа у нас болит. Ах, до чего же грустно мне, что Рюдегер убит!
Людей, меня несчастней, еще не видел свет, Но до чужой печали вам, рейнцы, дела нет. Моих бойцов отборных вы в сече истребили, И перестану слезы лить о них я лишь в могиле".
"Не так уж мы виновны,- вскричал владетель Тронье.- Нас вынудили бернцы сегодня к обороне - Они вломились сами с оружьем в этот зал. Вам кто-то о случившемся неправду рассказал".
"Но Хильдебранд клянется, что амелунги вас Труп Рюдегера выдать просили много раз, А вы лишь насмехались над слезной их мольбой. Могу ль я допустить, что лжет мне мой вассал седой?"
"Нет, с вами был он честен,- признался Гунтер смело,- Но верьте, что не выдал я вашим людям тело, Чтоб Этцеля - не бернцев задеть и оскорбить. Все б обошлось, когда б не стал ваш Вольфхарт нам грубить".
"Пусть так,- ответил Дитрих,- но долг и честь велят, Чтоб за беду платился тот, кто в ней виноват, И если ты со мною желаешь примиренья, Изволь сейчас же, Гунтер, дать мне удовлетворенье.
Коль ты с вассалом вместе согласен сдаться мне, За вашу безопасность ручаюсь я вполне. Не подпущу я гуннов к заложникам моим, Надежнейшим защитником и другом буду им".
Воскликнул Хаген: "Боже, спаси нас и помилуй! Пока мы невредимы, не оскудели силой И дать отпор достойный способны всем врагам, Два столь могучих воина в плен не сдадутся вам".
На это Дитрих молвил: "Не говорите так. Ведь по вине бургундов, хотя им был не враг, Всего лишился в жизни я с нынешнего дня, И долг ваш, Гунтер с Хагеном, вознаградить меня.
Рукой моею правой и честью вам клянусь, Что лично вас доставить на Рейн не поленюсь, Что раньше сам погибну, чем вред вам дам нанесть, И не взыщу с вас за ущерб, мне причиненный днесь".
Владетель Тронье бросил: "Не тратьте время даром. Здесь не возьмете пленных вы с Хильдебрандом старым - Постигнет нас бесчестье, коль разнесется слух, Что убоялись мы врагов, притом всего лишь двух".
Тут Хильдебранд вмешался: "Клянусь Творцом небесным, Мой государь явился к вам с предложеньем лестным. Пойти на мир почетный должны вы, Хаген грозный, Пока уладить все добром еще отнюдь не поздно".
"Да,- усмехнулся Хаген,- куда почетней сдаться, Чем с перепугу в бегство без памяти кидаться, Как сделали вы нынче, прервав наш бранный спор, Хоть смельчаком вас, Хильдебранд, считал я до сих пор".
"Вот вы,- старик ответил,- смеетесь надо мной, А кто под Васкенштайном, забыв свой долг прямой, В бой с Вальтером Испанским вступить не захотел, На щит уселся и с него на смерть друзей глядел?"
"Молчите! - крикнул Дитрих седому удальцу.- Браниться, как старухам, мужчинам не к лицу. Вы, Хильдебранд, отныне не раскрывайте рот - С меня довольно и без вас печали и забот".
А Хагену он молвил: "О чем, у зала стоя, Вы с королем беседу вели между собою, И правильно ль расслышал я, подходя к дверям, Что силами померяться со мной угодно вам?"
"Я впрямь,- признался Хаген,- так говорил недавно. Пока мне верно служит меч нибелунгов славный, Я с вами потягаться согласен хоть сейчас. Гневлюсь я, что в заложники вы взять хотели нас".
Увидев по ответу, что схватка предстоит, Проворно бернец поднял с земли свой добрый щит, И Хаген тут же прыгнул на недруга с крыльца. Меч нибелунгов засверкал в руках у храбреца.
Смекнул могучий Дитрих, что сильно Хаген зол, И с превеликим тщаньем опасный бой повел, Стараясь понадежней стальным щитом прикрыться. Он знал, как страшен враг его, коль скоро разъярится.
Сообразив, сколь Бальмунг широк, тяжел, остер, Он избегал сходиться с противником в упор И, лишь когда почуял, что тот не сладит с ним, Бургунду рану тяжкую нанес мечом своим.
"Тебя,- подумал бернец,- усталость доконала. С тобой покончить просто, да чести в этом мало. Хочу я, чтоб достался ты, Хаген, мне живой, И ради этого рискну, пожалуй, головой".
Отбросив щит, он вормсца руками обхватил; Тот стал сопротивляться, собрав остатки сил, Но скоро рухнул наземь под натиском его К безмерному отчаянью владыки своего.
Был Хаген бернцем связан и отведен потом Туда, где находились Кримхильда с королем. Она повеселела, увидев, что в плену Храбрец, который столько зла ей сделал в старину.
В поклоне королева склонилась до земли. "От смерти и позора вы, Дитрих, нас спасли. Пусть счастье вам за это сопутствует вовек, А я по гроб у вас в долгу, бесстрашный человек".
В ответ герой промолвил владычице надменной: "Прошу вас, королева, чтоб жив остался пленный. Теперь его бояться причины больше нет. Пускай живет и возместит вам причиненный вред".
Она врага велела в темницу отвести, Чтоб там, от всех сокрытый, сидел он взаперти. Меж тем державный Гунтер взывал у входа в зал: "Куда же бернский богатырь, обидчик мой, пропал?"
К нему вернулся Дитрих, услышав этот зов. Был Гунтер силой равен славнейшим из бойцов. Отважно устремился навстречу бернцу он, И тотчас огласил весь двор клинков булатных звон.
Как ни был бернский витязь могуч, проворен, смел, Он лишь каким-то чудом остался жив и цел - Так беззаветно Гунтер рубился в том бою, Так вымещал на недруге тоску и боль свою.
Мир не знавал доселе подобных силачей. Гудел дворец огромный от стука их мечей. Старались друг на друге бойцы рассечь шишак, И Гунтер доказал, что он доподлинный смельчак.
Но был король измучен, а бернец бодр и свеж. Он Гунтера осилил, как Хагена допрежь. Пробил кольчугу вормсца клинок его меча, И хлынула из раны кровь, красна и горяча.
Связал бургунду руки победоносный враг, Хоть с государем пленным не поступают так. Но Дитрих знал: коль рейнцев освободить от пут, Всех, кто к ним ни приблизится, они вдвоем убьют.
Потом правитель бернский, прославленный храбрец, Отвел свою добычу к Кримхильде во дворец. При виде скорби брата забыв печаль и боль, Она сказала Гунтеру: "Привет мой вам, король!"
Он молвил: "Поклонился б я вам, моя сестра, Когда бы вы хотели сородичам добра. Но приуготовляли вы нам не встречу - месть. Недаром плохо приняты и я и Хаген здесь".
Возвысил голос Дитрих: "Вам, госпожа моя, Заложников презнатных привел сегодня я. Доныне в спорах ратных никто не брал таких. Прошу в награду за труды - оставьте их в живых".
Взяв с королевы слово, что пленных пощадят, В слезах пошел воитель куда глаза глядят. Но клятве оказалась Кримхильда неверна - У двух бургундских витязей жизнь отняла она.
Велела их Кримхильда держать в темнице врозь, И больше им друг друга узреть не довелось, Покуда брата смерти сестра не предала И с головою короля к вассалу не пришла.
Когда владетель Тронье был отведен в тюрьму, Явилась королева и молвила ему: "Верните то, что взяли вы у меня когда-то, А не вернете - я велю казнить и вас и брата".
Лишь усмехнулся Хаген: "Не след меня стращать. Поклялся вашим братьям о кладе я молчать, Покамест не узнаю, что умерли все трое, И где он - этого я вам до гроба не открою".
Она в ответ: "От клятвы освобожу я вас",- И обезглавить брата велела сей же час, И к Хагену обратно вернулась поскорей, Отрубленную голову влача за шелк кудрей.
На государя глянул в последний раз вассал, К Кримхильде повернулся и с вызовом сказал: "Напрасно ты ликуешь, что верх взяла в борьбе. Знай: я поставил на своем благодаря тебе.
Погиб державный Гунтер, король моей страны. Млад Гизельхер и Гернот врагами сражены. Где клад - про это знаем лишь я да Царь Небес. Его ты, ведьма, не найдешь - он навсегда исчез".
Она в ответ: "Остались в долгу вы предо мной. Так пусть ко мне вернется хоть этот меч стальной, Которым препоясан был Зигфрид, мой супруг, В тот страшный день, когда в лесу он пал от ваших рук".
Из ножен королевой был извлечен клинок, И пленник беззащитный ей помешать не смог. С плеч голову Кримхильда мечом снесла ему. Узнал об этом муж ее к прискорбью своему.
"Увы! - воскликнул Этцель с горячими слезами.- Убит рукою женской храбрейший меж мужами, Превосходил отвагой он всех, кто носит щит, И смерть его, хоть он мой враг, мне совесть тяготит".
А Хильдебранд промолвил: "Себе я не прощу, Коль за бойца из Тронье сполна не отомщу. Пусть даже я за это погибну в свой черед, Та, кем был обезглавлен он, от кары не уйдет".
Старик, пылая гневом, к Кримхильде подскочил. Мечом своим тяжелым взмахнул он что есть сил. Она затрепетала, издав короткий крик, Но это ей не помогло - удар ее настиг.
Жену владыки гуннов он надвое рассек. Кто обречен был смерти, тот смерти не избег. Стенал в унынье Этцель, и Дитрих вместе с ним, Скорбя по славным ленникам и родичам своим.
Бесстрашнейшим и лучшим досталась смерть в удел. Печаль царила в сердце у тех, кто уцелел. Стал поминальной тризной веселый, пышный пир. За радость испокон веков страданьем платит мир.
Сказать, что было дальше, я не сумею вам. Известно лишь. что долго и дамам и бойцам Пришлось по ближним плакать, не осушая глаз. Про гибель нибелунгов мы окончили рассказ.
