Одного человека звали Эйнар по прозвищу Муха. Он был сыном Харска с Тьотты. Эйнар был лендрманном и управлял сюслой в Халогаланде, а еще конунг передал в его руки всю торговлю с финнами. Он пользовался большим расположением конунга, однако у них то и дело возникали разногласия: такой это был неуживчивый человек. Он убивал тех, кто не выполнял всего, что он хотел, и никогда не платил виры. Ожидали, что Эйнар приедет к конунгу на Рождество.
Халли и его товарищ по скамье Сигурд беседовали об Эйнарt. Сигурд рассказывал Халли о том, что никто не решается перечить Эйнару или идти против его воли, и что он никогда не платит возмещения за учиненные им убийства или грабежи. Халли говорит в ответ:
- У нас в стране таких хевдингов называют злодеями.
- Думай, прежде чем сказать, приятель, - говорит Сигурд. - Он не терпит, когда о нем плохо отзываются.
- Хотя вы все так напуганы, что не решаетесь и слова сказать ему наперекор, - говорит Халли, - уверяю тебя, что если он нанесет мне обиду, я призову его к ответу и добьюсь того, что он уплатит мне возмещение.
- Почему тебе должно повезти больше других? - говорит Сигурд.
- Он сам поймет, что так для него же будет лучше, - отвечает Халли.
Они поспорили и после всех препирательств договорились до того, что Халли предложил Сигурду побиться об заклад. Сигурд поставил золотое кольцо весом в полмарки, а Халли - свою голову.
Эйнар приезжает к Рождеству и сидит рядом с конунгом, а его люди отдельно от него. Ему прислуживают, как самому конунгу.
В первый день Рождества, когда все насытились, конунг сказал:
- А теперь мы хотим развлечься чем-нибудь помимо браги. Ты, Эйнар, должен рассказать нам, что произошло во время твоих поездок.
Эйнар отвечает:
- Не о чем рассказывать, государь: не о стычках же с финнами да рыбаками.
Конунг отвечает:
- Вот и расскажи, как было дело. Мы тут не избалованы новостями, так что нас может позабавить и то, что вам самим кажется безделицей, вы-то ведь все свое время проводите в походах.
- В таком случае, государь, - говорит Эйнар, - пожалуй, надо рассказать о том, как прошлым летом, когда мы плыли на север, нам повстречался исландский корабль. Его отнесло непогодой, так что этим людям пришлось там зазимовать. Я выдвинул против них обвинение в том, что они вели торговлю с финнами, не имея на то ни вашего, ни моего разрешения, однако они не пожелали сознаться и все отрицали. Нам показалось, что им нельзя доверять, и я потребовал обыскать корабль, но они наотрез отказались пускать нас на борт. Тогда я сказал, что им же будет хуже и они получат по заслугам, и велел моим людям вооружиться и напасть на них. У меня было пять боевых кораблей. Мы встали по оба борта их корабля и сражались до тех пор пока не очистили его от людей. Там был один исландец по имени Эйнар, который так отважно защищался, что, признаюсь, я никогда не встречал ему равных, и конечно, он нанес нам немалый урон. Нам ни за что не удалось бы захватить этот корабль, если бы все на нем бились так, как он.
- Ты плохо поступаешь, Эйнар, - говорит конунг, - когда убиваешь ни в чем не повинных людей только за то, что они не во всем тебе повинуются.
- Я не могу все время подвергать себя риску, - говорит Эйнар. - К тому же поговаривают, государь, что и вы не всегда поступаете так, как угодно Богу. Что же касается этих людей, то мы их заподозрили не напрасно: у них на корабле оказалось множество финских товаров.
Халли слышал, о чем они говорили. Он швырнул свой нож на стол и перестал есть. Сигурд спросил, уж не заболел ли он. Он отвечает, что здоров, но что это - хуже болезни.
- Эйнар Муха рассказал о гибели Эйнара, моего брата. Он сказал, что сразил его прошлым летом на торговом корабле, - сказал он. - Вот и представился случай потребовать у него возмещения.
- Не вздумай и упоминать об этом, приятель, - сказал Сигурд. - А то тебе не поздоровится.
- Нет, - говорит Халли, - мой брат бы так со мной не поступил, если бы ему пришлось вести дело о моем убийстве.
Он перепрыгнул через стол, подошел к почетному сиденью и сказал:
- Вы, господин Эйнар, рассказали новость, которая не могла не привлечь моего внимания, - об убийстве Эйнара, моего брата, которого вы, по вашим словам, сразили па торговом корабле прошлым летом. Я хочу знать, собираешься ли ты заплатить мне возмещение за моего брата Эйнара.
- Ты разве не слыхал, что я никому не плачу возмещении?
- Я не обязан верить всему плохому, что о тебе говорят, - отвечает Халли.
- Убирайся-ка ты подобру-поздорову, - говорит Эйнар, - пока тебе же не стало хуже.
Халли идет к своей скамье. Сигурд спрашивает, как дела. Он отвечает, что вместо денег получил одни угрозы. Сигурд просит его больше не возвращаться к этому делу и освобождает его от данного ему слова.
Халли говорит, что это очень благородно с его стороны - "но я это так не оставлю".
На другой день Халли подошел к Эйпару и сказал:
- Я хотел опять спросить у тебя, Эйнар, намерен ли ты заплатить мне возмещение за моего брата.
Эйнар отвечает:
- Я вижу, от тебя не так-то просто отделаться, но если ты сейчас же не уберешься, тебя постигнет такая же судьба, что и твоего брата, если не хуже.
Конунг просит его не говорить так, - "это слишком большое испытание для родичей, и никогда нельзя знать, кому что может взбрести в голову. А ты, Халли, больше не возвращайся к этому делу, потому что людям и позначительнее, чем ты, приходилось сносить от него подобное". Халли отвечает:
- Будь по-вашему.
Он идет и садится на свое место. Сигурд приветствует его и спрашивает, как обстоит дело. Халли отвечает, что вместо возмещения получил от Эйиара одни только угрозы.
- Так я и думал, - говорит Сигурд. - Я освобождаю тебя от слова, которое ты мне дал.
- Ты поступаешь благородно, - говорит Халли, - но я все же собираюсь попытаться в третий раз.
- Я хочу отдать тебе это кольцо, - сказал Сигурд, - чтобы ты, наконец, успокоился, потому что я чувствую свою долю ответственности за то, что ты ввязался в это дело.
- Ты показал, какой ты достойный человек, но в том, что произошло, ист твоей вины. А я еще раз попытаю счастья.
На следующее утро, когда конунг и Эйнар Муха мыли руки, Халли подошел к ним и сказал, обращаясь к конунгу:
- Государь, - говорит Халли, - я хотел бы рассказать вам мой сон. Мне приснилось, что я - это не я, а совсем другой человек.
- Кем же ты был?
- Мне привиделось во сне, будто я - Торлейв скальд, а Эйнар Муха - Хакон ярл, сын Сигурда, и будто я сочинил о нем нид, и кое-что из этого нида мне даже удалось запомнить.
Тут Халли поворачивается к ним спиной и что-то бормочет себе под нос, так что никто не может разобрать ни слова. Конунг сказал:
- Это был не сои, просто он решил сравнить одно с другим. И с вами может случиться то же, что произошло с Хаконом ярлом из Хладира и Торлейвом скальдом. Халли на это и намекает, и непохоже, чтобы он отступился. Мы знаем, что нид обращали и против более могущественных людей, чем ты, Эйнар, - Хакон ярл тому примером, и память об этом будет жить, пока люди населяют Северные Страны. Что и говорить: хулительные стишки, сложенные о знатном человеке, если они останутся в памяти людской, стоят горсти монет. Я советую тебе откупиться от него чем-нибудь.
- Вам решать, государь, - говорит Эйнар. - Скажите ему. чтобы он взял у моего казначея три марки серебра, те самые, что я недавно вручил ему в кошельке.
Это передали Халли. Он нашел казначея и сказал ему, как было ведено. Тот ответил, что в кошельке четыре марки серебра. Халли ответил, что ему причитается три. Он пошел к Эйнару и сказал ему об этом.
- Можешь взять себе то, что лежит в кошельке, - говорит Эйнар.
- Нет, - отвечает Халли, - тогда ты сможешь обвинить меня в краже своего имущества и потребовать моей головы я вижу, что именно это ты и собирался сделать.
Так оно и было, и Эйнар думал, что Халли возьмет кошелек и не станет в него заглядывать, и этого будет достаточно, чтобы вчинить ему иск.
Халли возвращается на свою скамью и показывает Сигурду деньги. Сигурд снимает кольцо и говорит, что Халли его выиграл. Тот отвечает:
- Оставь себе это кольцо и носи его на здоровье, потому что я не хочу ни в чем тебе уступать. По правде говоря, я никогда не состоял в родстве с человеком, которого убил Эйнар, мне только хотелось проверить, смогу ли я вытянуть из него деньги.
- Ну, ты хитрец, каких мало, - говорит Сигурд. После Рождества Эйнар уехал на север в Халогаланд.
